Последние обновлённые темы
Мини-чат
Войти на сайт
|
   |
| Аниме форум Наше творчество Книжная полка Фанфики Момои(Том 2) (Продолжение "Момои") |
| Момои(Том 2) |
Воскресенье, 26.04.2015, 19:27#1
Момои (Том 2) Автор: Hikari Фэндом: Баскетбол Куроко Персонажи: все из аниме "Баскетбол Куроко", Хикари. Пейринг: Момои/Тетсу, Рейтинг: PG-13 Жанры: Приключения, Гет, Драма Предупреждения: OOC Размер: планируется Макси Статус: В процессе Описание: Наши герои высадились на берег, но кто бы мог подумать, что там появится знакомое и ненавистное для Хикари и Акаши лицо. Впрочем было и множество незнакомых лиц, которым нужен был Ключ. Куроко, Момои, Кисе, Акаши и Хикари ждут новые увлекательные приключения. Пролог Польша В этом сне они были совсем маленькими. Зима, снег. Стояла ясная погода, солнце ласкало румяные от мороза щеки, и по глаза укутанные в шали девочки щурились, улыбались всему миру. Им было десять лет. — Араки, Алекс! Стойте там, ждите меня! Выйдя из костела, мать остановилась поболтать с кем-то из знакомых. Кажется, это был воскресный день… Да, погожий воскресный день! Мимо шли люди, бедные и богатые, добрые и злые, но в тот день одинаково любезные. Все были опрятно одеты, все улыбались. Или маленьким Араки и Алекс только так казалось? Даже во сне они удивились: будто мир был совсем другим! Не было в том мире ни ненависти, ни крови, ни унижений. — Здравствуйте, красавицы! Девочки обернулись и увидели высокую, статную пани. Пани, конечно, заслуживала внимания, но девочки во все глаза уставилась на шубу. Мех блестел на солнце, и его было много, очень много! Хвостики, спинки… Им отчаянно захотелось погладить мех, уткнуться в него носом, потереться щекой! — Шубка моя нравится? — пани присела и заглянула малышкам в глаза. — Это русские соболя. — Мы знаем! — они и правда знали, только вчера услышали от дедушки. — Это из Московы, где наши солдаты! Они воюют и скоро у всех в Польше будут такие соболя! — Время нынче смутное… — пани чуть помрачнела и без нужды поправила на девочкам шали. — Да что нам до Москвы? Вас ведь зовут Араки и Алекс, верно? — Да! — малышки осмелели и тихонько погладили шубку. Даже сквозь варежки они почувствовали — или придумали это чувство? — нечто невообразимо приятное. — Мы шляхтичи, но бедные, и солдат нет, некому за соболями ехать… Вот вырастет наш братик и привезет нам, и маме тоже! — Конечно! Конечно, привезет… Только мне надо идти. Поэтому слушайте внимательно! Вот вам подарки. При слове «подарки» Араки с Алекс наконец отвлеклись от шубы и посмотрели в бледно-голубые глаза пани. Так они и остались в детской памяти: соболя и эти глаза, будто выцветшие, хотя пани вовсе не была старой. — Это… Ну, допустим, это такие девушки-рыбки, — на узкой ладони женщины оказались маленькие металлические предметы. — Видите, к хвостика привязаны веревочки? Это чтобы не потерялись. Их можно на шею повесить, и никто не заметит. — Девушки-рыбки! Это нам? — Араки, а затем и Алекс, осторожно взяла диковину и та будто чуть обожгла пальцы. Наверное, остыла на морозе. — Спасибо! — Не потеряйте! — голос пани зазвучал строже. — Они принесут вам удачу. Но только это не совсем для вас подарки, слышите? — А для кого?! — Для того, кто еще не родился. Вы сохраните русалок… Ну, вот этих девушек-рыбок, и сделаете так, чтобы они достались Изуки Сюну, который родится еще не скоро. Но другого Изуки в семье не будет, поэтому главное: не забудьте! А пока русалки ваши, никому их не показывайте. Все поняли? — Да! — девочки отправили русалок поплавать себе в рукава. — Изуки… А когда он родится у мамы? — Не у мамы! И не скоро, успеете наиграться. Просто не показывайте их никому, и будет вам счастье! — пани вздохнула и поднялась. — Встретиться бы мне с вами попозже, да другого шанса уже не будет! Араки, Алекс, я умоляю вас, не забудьте: русалки должны достаться Изуки Сюну! Он родится… Ах, вы не запомните! Научились уже писать? — Да! Все буквы знаем и слов немножко! Правда, ошибаемся иногда… — поправилась Араки (Алекс предпочитала молчать), как честная девочка. — Хотите, я вам наши имена на снегу напишу? — Нет. Я хочу, чтобы ты написала письмо тому Изуки, который однажды родится в вашей семье! Напиши и спрячь куда-нибудь, подрастешь — поймешь больше. Напиши, что Московы ему бояться не следует, что только там, далеко на востоке, он найдет и верного друга, и путь к своей цели! А когда соберешься… Ну, когда станешь старенькая, вложи в конверт и фигурку. И тоя сестра должна сделать то же самое. — Старенькая?! — Араки расхохоталась. — Пани, это же будет еще совсем-совсем потом! — Да… — пани погладила девочку по голове и снова вздохнула. — Но ты напиши такое письмо, я тебя очень прошу. Это как в игре: главное, никому ничего не рассказывать. — Что за игра? — А вот вырастешь, и узнаешь! Повтори: письмо Изуки, чтобы смело ехал в Москву, там друг и путь к цели! Иначе ничего не получится! И не забудь передать с письмом предмет! — Не получится… Предмет… Письмо… — послушно повторяла Араки, снова рассматривая шубу. — Дочки! — девочки обернулись и увидели спешащую к ним мать. — С кем вы разговаривали? — Вот с ней! — Араки повернулась назад, но пани уже не было. — Убежала куда-то! У нее шуба, русские соболя! Когда у нас такие будут, мама? — Когда подрастешь и жениха тебе будем искать, вот как раз к тому времени уже будут! — мать обняла ее. — Что тебе говорила пани? О чем-то спрашивала? Незнакомо мне ее лицо! — Спросила, как зовут… Больше ни о чем! — хитро улыбаясь, девочка спрятала девушку-рыбку в варежку. Мама недавно сказала ей, что у взрослых женщин могут быть свои секреты. Раз так, и у Араки с Алекс тоже будет хоть один! — Ни о чем не говорили. — Да как ее зовут-то, знаете? Эх, вы… Пойдемте домой, морозно! — мать потащила девочек за собой. — И больше не разговаривайте с незнакомцами! Бывают такие, что… Вдруг она колдунья? — Какая же она колдунья! У колдуньи нос большой и волосы седые, торчат! — Алекс засмеялась: ну что за глупости? — А у пани шуба! Гладкая! И еще… Игрушечная девушка-рыбка снова чуть обожгла руку холодом, будто попросила: молчи, не рассказывай обо мне! — Что еще? — мать помахала рукой кому-то из знакомых. — Ничего. Больше — ничего! — Точно? — мать, щурясь на солнце, заглянула Алекс в лицо. — Что-то у тебя с глазами… Ладно, дома посмотрим. Я замерзла. Побежали? — Я быстрей, я быстрей! - наперебой закричали Алекс с Араки. И они помчалась по белому снегу вперед и вверх, к сияющему солнцу далекой Польши своего детства. Они наверняка добежали бы, но неловко Араки повернулась во сне, и боль в обожженной спине заставила вскрикнуть. Вест-Индия — Пся кревь! — Араки встала на колени и заскрипела зубами, пережидая приступ. Спустя минуту боль немного отпустила и она смогла припомнить сон, в котором ее называли «Араки», а еще там была Алекс, которая куда-то пропала. Сон вышел удивительно красочным, ярким. Лица незнакомки припомнить не удалось, но вот ее слова… — Не помню такого! — проворчала Араки и поднялась на ноги, опять выругавшись: обувь она потеряла при бегстве из горящего города, и вот уже около десяти дней шла по тропическому лесу босиком. Ступни горели не хуже спины. — Да что же это такое?! Куда я иду, куда? Проклятый мальчишка Акаши выстрелил неудачно: пуля ударила в левое плечо и срикошетила от кости. Первое время Араки была уверена, что плечо раздроблено, но, к ее удивлению, это оказалось не так. Да и сама рана была явно неглубокой, хоть рассмотреть ее и не получалось, а попытки ощупать доводили до потери сознания. Во всяком случае, сильного кровотечения не было, а дня три спустя левая рука понемногу начала слушаться. Тем не менее, выстрел Акаши все же мог оказаться смертельным: от сильного удара и боли Араки потеряла сознание и упала в дверях подожженного пиратами дома. Она пришла в себя, когда два испанских солдата тащили ее из горящего жилища за ноги. Опоздай они еще хоть на минуту, она просто надышалась бы дымом до смерти. — Может, оно и к лучшему бы? Дьявол забери эту дикую страну! Постанывая от боли, Араки подошла к кустам и пересохшими губами собрала с широких листьев капли утренней влаги. Уже два дня, как не получалось отыскать ручей. Еще немного, и она не сможет идти. На очередном листе оказался паук величиной с ладонь, и женщина отскочила в сторону, снова застонав от боли в распухших ступнях. — Да, надо было сдохнуть там! Где уже это проклятое море?! В суматошной, полной огня и перестрелок ночи Араки ушла из Картахены в лес. Остаться значило не просто оказаться в цепких лапах инквизиции, но и получить новые обвинения. Город разграблен и сожжен, кто-то должен за это ответить. У Араки спросили бы, каким образом ее бывшие друзья смогли прорваться сквозь все оборонительные линии, как проникли в цитадель, что за сила им помогала… — Проклятые русалки! Может быть, и в самом деле был этот разговор о Изуки. Но какой к чертям Изуки! — разговаривая сама с собой, Араки подобрала с земли прихваченную из города шпагу, свое единственное оружие, и продолжила путь. — У нас в семье нет Изуки… Или он уже родился и ждет моего письма? Нет, не родился, потому что русалку я еще не получила, а только получу в будущем, ведь сейчас я в прошлом… Что будет раньше: я сойду с ума или меня загрызет какой-нибудь ягуар? В семье Сюн была традиция: когда дети болели, их переставали кормить. Не из жестокости, а потому что верили, что это поможет скорее поправиться. Араки, хоть она и была приемной дочерью, считала это глупым суеверием, хотя слышала в Мадриде о лекарях, что придерживались того же мнения. Так или иначе, она ничего не ела больше десяти дней, но все еще шла. Рука понемногу приходила в порядок, рана на плече не гноилась и не воспалялась, да и поджаренная спина теперь беспокоила все реже. Главной проблемой стали ноги. Сперва Араки ушла как можно дальше от города, чтобы не попасть под облавы: наверняка в суете разбежались рабы. Поэтому просто шла и шла прочь, не стараясь приблизиться к морю. Там тоже будут искать прежде всего — поврежденный корабль пиратов мог встать на починку в бухте неподалеку. Но теперь, когда все немного улеглось, следовало выйти к берегу, только там можно встретить людей. А без них Арарки обречена — сама себя обеспечить пищей женщина оказалась не в состоянии. — Еще дня три, и сожру вот такого паука… — от омерзения женщина передернула плечами и снова застонала от боли. — Господи, пошли мне одинокого доброго охотника! От платья мало что осталось: подол она сама пустила на хоть какую-то перевязку, почти все остальное осталось висеть клочками на колючих ветках. Засохшая кровь, грязь, слипшиеся, грязные волосы… Окажись перед ней зеркало, Араки старательно обошла бы его с закрытыми глазами. Ей хотелось лечь, но она гнала и гнала себя на запад. Если идти весь день, то ночью от усталости можно уснуть прямо на земле. Ей прежде и в голову не приходило, как можно замерзнуть в этих вечно теплых краях! Но ночами, после дневного зноя, становилось холодно, мучительно холодно. Хотя в Польше такая ночь считалась бы теплой и нежной. — Польша, Польша! — зло бормотала она в полубреду, едва перебирая ногами. — Нет для меня больше никакой Польши! Нет никакого Изуки, нет! И русалок тоже нет, будь они прокляты… Зачем та ведьма нам с сестрой их подарила, зачем?! Тогда, в детстве, Араки никому не рассказала о фигурке. Это была ее собственная маленькая тайна. Хотя кому-то из подружек, кажется, рассказывала… Она не помнила. Так же, как не помнила и этих слов о нерожденном Изуки, о письме, о Москве и какой-то цели этого Изуки. — Я должна об этом подумать! — Аракки остановилась, опершись о шпагу, и повторила, обращаясь к внимательно разглядывавшему ее яркому попугаю. — Я должна об этом подумать, если останусь жива! Нерожденный Изуки — это значит, что та ведьма знала о нем, то есть пришла ко мне из будущего… Зачем?! Нет, не могу думать, пока не поем. Чем ты питаешься, гадина крылатая?! Тут же ничего нет! Попугай повертел хохлатой головой и что-то протрещал. — Мог бы хоть поговорить из вежливости к даме, — проворчала Араки и продолжила путь. — А ты только ждешь, чтобы мне глаза выклевать! Почему меня все ненавидят, что я вам всем сделала? Она прошла еще немного и вдруг заметила на земле клочок грязной ткани. В ту же секунду в ноздри ударил запах дыма. Араки потрясла головой, чтобы немного прийти в себя, и поняла, что пахнет не дымом, а жареным мясом. Пытаясь не шуметь, она двинулась вперед. Это было опасно, очень опасно… Но запах тащил ее к себе, словно на цепи. А потом из-за дерева вышел человек. Он явно только что проснулся, сладко потягивался и тер глаза. Заметив женщину, он сперва подался назад, но быстро сообразил, в чем дело, и рассмеялся. — Эй, амигос! Да у нас гостья! Спустя минуту Араки оказалась окружена семью оборванцами, в которых без труда можно было опознать беглых рабов. Белые и черные, но одинаково грязные, они переглядывались и скалили зубы. — Я много дней ничего не ела… Я ранена! — Араки опустилась на колени и простерла руки к тому, кто показался ей вожаком. — Прошу вас, помогите мне! — Тоща! — вожак приосанился и поправил нож, торчащий из-за пояса. — И страшна, как индейская старуха! Но другой-то нет, верно? — Верно! — один из беглецов присел рядом с Араки, послюнявил палец и провел по ее грязной ноге, оставляя след. — Грязная и воняет! Хорошо бы ее в ручье прополоскать! — Тебя бы тоже! — крикнул другой, и все загоготали. — Ну, раз тебе надо почище, то жди, пока из леса другая выйдет! — вожак схватил женщину и легко закинул ее, изрядно потерявшую в весе, на плечо. От боли Араки почти потеряла сознание. — А мы пойдем подумаем, что с ней можно сделать, и как поступить по справедливости! Он бросил ее возле костра, где жарилась тушка какого-то мелкого животного. Запах мяса вернул Араки к жизни. И все же дело принимало скверный оборот — для беглых рабов она лишь добыча. Покормить ее, может быть, не забудут, но дальнейшая судьба грозила чем-то даже худшим, чем рабство. — Я могу показать вам, где золото! — Араки пыталась сосредоточиться, изменить ситуацию в свою пользу, но проклятый запах мешал сосредоточиться. О, если бы хоть кусочек, хоть косточку! — Я знаю, где сокровища! Я жена пиратского капитана! — Да, да! — вожак, хихикая, потянул за остатки платья, и оно просто расползлось по швам. — Потом все покажешь и расскажешь! А платьице-то дорогое, не из простых бабенка! — Да видно же — из Европы пожаловала, или еще какая цаца! — поддержал его «чистюля». — По разговору видно. Может, потом, как устроимся, сможем за нее что-нибудь получить из Картахены? — Да ты посмотри на нее! Трех дней точно не протянет, и хорошо, если прямо сегодня не окочурится! Так что лучше поспешить. Зарычав, словно животное, Араки рванулась к костру и, не думая больше ни о чем, схватила полусырое мясо. Увы, впиться в него зубами не удалось: сильные руки ухватили ее за щиколотки и рывком вернули на место. — Отберите у нее жаркое! Это, милашка, наш завтрак! А на тебя, прости, не рассчитывали! Мясо вырвали из рук Араки, и в ее затухающем сознании все потеряло смысл. Не помня себя, она развернулась и с неожиданной силой вцепилась вожаку в лицо, словно разъяренная кошка. Ногти впились в кожу, сразу появились капли крови. Араки, оскалившись, тянулась к нему, чтобы пустить в дело и зубы. — Вот ведьма! — вожак вскочил и попытался оторвать Араки от себя, но сделать это можно было только вместе с кожей. — Дьявол! Она мне кожу с лица сдерет! Да помогите же! Женщина ухватили за ноги, за волосы, но и все вместе не могли справиться с этой животной яростью. Наконец, кто-то догадался заехать ей кулаком в ухо и, оглушенная, она сразу обмякла. Вожак швырнул ее на траву и провел ладонями по лицу. — Вот же злая бестия! Свяжите ее, пока не очухалась! Араки почувствовала, как ее руки грубо вывернули за спину, но у нее не было сил даже застонать. Однако на полянке вдруг повисла тишина, лишь ветки негромко потрескивали в огне. Руки, обхватившие ее запястья, вдруг разжались. — Это еще что за черти?! — воскликнул вожак. — Откуда они взялись?! Араки приподняла голову. Среди окружавших поляну деревьев темнело несколько фигур в одинаковой черной одежде. Странные люди стояли совершенно неподвижно. Наконец один человек сделал пару шагов вперед. Он был весь перетянут тонкими ремнями, голову украшал не виданный прежде Араки убор с ярко блестевшей кокардой. Светло-серые глаза пристально смотрели прямо на пленницу. — Вы — Араки Масако? — спросил он по-польски с немецким акцентом и, сделав паузу, повторил по-испански: — Ваше имя — Араки Масако? — Да, — отчего-то на английском ответила она. — Да, это я. И даже если вы из инквизиции, пожалуйста, дайте мне поесть! — Какого черта?! — вожак пятился к сваленному чуть в стороне от костра добру беглецов. — Кто вы такие? Какая инквизиция? Это наша баба! Парни, их всего пятеро, и я не вижу мушкетов! — Мушкетов тебе? — немец не спеша расстегнул маленькую кожаную сумку, висевшую на его поясе, и вынул смешной пистолет с тонким коротким стволом. — Думаю, хватит и этого! Вожак успел нагнуться и схватить оружие, но когда выпрямился, раздался совсем негромкий выстрел, больше похожий на хлопок, и в середине лба беглого раба появилось аккуратное отверстие. Он изумленно округлил глаза, покачнулся и упал. В тот же миг с руганью и мольбами разбежались в разные стороны его друзья. — Ковахара, расставьте людей вокруг — кто-то может вернуться! — немец аккуратно убрал свой странный пистолет в не менее странную кобуру, снял шляпу — или она называлась как-то иначе? — и опустился перед Араки на одно колено. — Позвольте представиться: Фурихата Коки. Я здесь, чтобы спасти вас. Остальное, полагаю, пока не важно. От потрясения голова Араки немного прояснилась. Несмотря на правильные, пропорциональные черты, было в лице Коки что-то детское. Араки, стараясь не морщиться, села и как могла прикрылась обрывками. — Струве, дайте даме какую-нибудь одежду. Сейчас мы доставим вас в безопасное место. Может быть, глоток коньяку? — Воды… — попросила женщина. — И… Я очень хочу есть, я ничего не ела много дней. — Полагаю, вам сперва следует показаться нашему доктору! — немец смешно хмурил брови, озабоченно рассматривая Араки. — Я не уверен, что вам сейчас можно принимать такую тяжелую пищу, как мясо! Ковахара, дайте даме воды! Спустя минуту, когда Араки залпом осушила фляжку, Коки лично взял ее на руки и маленький отряд заспешил к берегу. По словам командира, дорога должна была занять не более двух часов. Араки сделала вид, что сознание оставило ее, и из-под полуприкрытых век наблюдала за странными моряками. Мушкеты у них все же имелись, только, также как и пистолет Коки, выглядели будто игрушки. Короткие стволы, прикладов нет вовсе… Моряки легко носили их на ремне. «Сосредоточься! — мысленно приказывала себе Араки. — Не думай о еде! Думай, к чему эти перемены. Они из будущего, это ясно. Почему они ищут меня? Как они смогли найти меня в этом лесу? Думай, думай… Что они могут обо мне знать, чего они будут от меня требовать и что мне нужно попросить взамен? А этот Фурихата ничего, и глаза добрые — жалостливый… Но не надо спешить, да и не в том я виде, чтобы начинать действовать. Хотя знакомство вышло самое подходящее, ведь он романтик, ему нравится спасать. Выжидать, Араки, выжидать и думать… Если у них есть корабль и Ключ от острова Дьявола — а как они еще могли сюда попасть?! — то не все потеряно. И Акаши еще пожалеет обо всем, что сделал со мной!» В обещанный Коки срок они и правда вышли к океану. Перед Араки оказался самый странный корабль, который она когда-либо видела: длинный черный корпус едва виднелся из воды, а посередине торчал будто горб. Ни мачт, ни парусов не было вовсе. — Вот и наша подводная лодка! — с гордостью представил судно Коки. — Удивлены? Но не пугайтесь, все будет хорошо! — С вами мне не страшно, — не смогла удержаться от кокетства Араки. — Скажите… Вы — капитан этого корабля? — Нет! Но скоро вы познакомитесь с капитаном. Уверен, он будет очень рад вас видеть… — по лицу Коки пробежала тень, и Араки поняла, что капитан не слишком ему нравится. Это лицо просто не умело ничего скрывать. — Ковахара! Сигнальте, чтобы нас забрали! Когда в высшей степени странная лодка, приводимая в движение не веслами, а неким рычащим в воде аппаратом, донесла араки до «подводной лодки», она уже кое-что начала понимать. По всей видимости, корабль умел плавать под водой, а двигался тоже с помощью каких-то приспособлений, безо всяких парусов. На металлической палубе она увидела странное орудие, всего одно, но сомневаться в его чудовищной убойной силе не приходилось. «Наверняка такой корабль способен и догнать, и потопить «Ккаравеллу»! — зло подумала она. — Что ему ваши пушки, ваши ядра?! Да он весь из железа! А почему тогда не тонет?.. Наверное, тонет и как-то по дну перемещается? Верно, деревянный-то он бы не утонул! — мысли Араки путались, да она и не старалась сейчас разобраться в устройстве корабля по-настоящему. — Если я смогу направить этих людей туда, куда мне нужно, меня никто не остановит… Если конечно, не появится еще кто-нибудь из того времени, для которого эта подводная лодка — как галеоны для фрегатов! Но пока их нет… Господи, надеюсь, меня наконец накормят?» Бережно поддерживаемая любезным Коки, Араки спустилась в узкий люк. Внутри оказалось тесно, но не темно, как она думала — на стенах и потолке были расположены странные светильники. Она оказалась перед невысоким, худым человеком со злым некрасивым лицом и сразу поняла, что это капитан. — Осмелюсь доложить, госпожу Масако следует сразу же показать нашему доктору! — тут же сказал из-за ее спины Коки. — Дама крайне истощена и ранена! — Без сопливых разберусь, Фурихата! — капитан развернулся и пошел куда-то по узкому проходу. — Давайте ее сюда, доктор уже ждет! В крохотном отсеке и правда оказался врач — мрачный сутулый человек в белом халате перебирал лежавшие на столике хирургические инструменты. Это Араки совершенно не понравилось, тем более, что Коки капитан внутрь не пригласил. — Я времени терять не люблю! — сказал капитан, закрыв тяжелую дверь. По-английски он говорил плохо, перемежая речь немецкими словами. Впрочем, бывавшую в Германии Араки это не смущало. — Итак, спрашиваю сразу: где бумаги Изуки Сюна? — Какие бумаги?.. — растерялась Араки. Доктор положил ей на плечи сильные руки и мягко усадил в кресло. Араки вскрикнула от боли в спине, а когда захотела смахнуть с глаз выступившие слезы, обнаружила, что руки ее уже пристегнуты к подлокотникам ремнями. — Я вижу, ты любишь длинные беседы? — капитан приблизил к ней лицо, и на Араки пахнуло перегаром. — Так вот я не люблю! Поэтому сейчас доктор сделает тебе немного больно, тварь, а потом ты скажешь, где бумаги Изуки Сюна! Он отступил и перед ней появился доктор с блестящими щипцами в руке. Араки дернулась, поняла, что все бесполезно, и наконец потеряла сознание уже на самом деле. Даже ее подвижный разум отказывался принять такие повороты. Увы, скоро пришла боль, и ей пришлось очнуться. |
Воскресенье, 26.04.2015, 19:34#2
Глава 1 Наследник тамплиеров Я — Момои Сацуки. И пусть для кого-то это просто обыкновенное имя, но я считаю иначе. Я считаю, что к капитану с таким именем — а я капитан! — следует относиться с особым уважением и, если хотите, с опаской. Даже если мне еще только шестнадцать. Хотя как знать, с этими путешествиями во времени возраст надо отсчитывать как-то иначе… Не знаю, потом поразмыслю. В любом случае я — капитан Момои Сацуки, пират. А ведь совсем недавно я даже пиратом ставать не хотела, и вот я - капитан. И вот сперва меня и моих людей захватывает некий тип. И захватывает только потому, что у него более совершенное оружие. Мы были беспомощны… Тогда я впервые задумалась о том, насколько это вообще честно: приходить в другое время с такими штуками, как наши разрывные ядра или вот эти мушкеты, из которых пули летят, словно пчелы из улья. Да, не мне говорить о честности. И все же есть в этом нечто недостойное. Однако наше пленение я еще могла принять, всякое в пиратской жизни случается. Но когда мы вошли в дом и там сидела живая и здоровая змеюка, а для меня она стала именно ей, Араки, а этот то ли полковник, то ли капитан спросил, привезла ли Хикари «его золото»… Меня просто затрясло. — Простите, — говорю, — я не расслышала. Что за чертову чушь вы только что произнесли? Тецу, мой помощник, прихватил меня за локоть. Я его этим локтем так под ребро пихнула, что он только охнул. Надо будет перед ним извиниться. — Повторяю! — мужчина встал предо мной и поклонился. Это он умел, сразу видно — из Европы. — Мое имя — Изуки Сюн. Мой воинский чин — полковник. Но в последнее время я командую морскими судами, и поэтому одновременно капитан. Еще я пригласил вас разделить с нами трапезу и извинился, что питаемся мы здесь не на много лучше, чем в остроге на Камчатке. Камчатка — это такой полуостров в восточной России. Удивительный край! И, кстати, кто все-таки у вас капитан? — Я - капитан! И я не о том! — про полуострова я и сама много что могу рассказать, не зря обучалась у отца Хикари. — Вы что-то спросили о золоте? — Золото! — Сюн, будто танцуя, изящно прошелся по комнате. — Проклятый металл! А может быть, нет? Может быть, металл-то как раз священный, а проклятие достается людям, которые касаются его недостойными руками? — Вы сейчас, простите, о чьих руках? — я и правда начала закипать. — Меня вот ничьи руки не заботят, пока они не тянутся к моей добыче! - боже, что я несу. Видимо я беру пример с капитанства Акаши да Хикари. Касуга протиснулся вперед и наполовину закрыл меня плечом. Его явно больше всего интересовала Араик, и это мне тоже не нравилось. — Нет, я никого конкретно не имел в виду! — Сюн всплеснул руками. — Я просто пытаюсь объяснить вам, моя прекрасная леди, что золото — субстанция особая… Оно принадлежит всем и никому. Оно — дар людям от богов! Именно золото способно дать людям счастье, и именно оно причина наших вечных бедствий! Вы, случаем, не читали труды по алхимии? — Сюн, я вас умоляю! — Араки скривила губы и я заметила, что ее щеку украшает шрам. Выглядел он зажившим, да и вообще гадина вроде как постарела. — Что она могла читать?! У них на корабле даже Библии нет. И выражайтесь, пожалуйста, короче. Подошел прежде незамеченный мной мужчина лет тридцати — тридцати пяти, кивнул нам и сел рядом с ней. Я заметила, как он украдкой погладил Араки по руке. Ну конечно, наша красотка времени не теряла! Руки чесались ее прикончить, но я постаралась успокоиться. Все-таки я капитан, а значит, отвечаю за всю команду. Пока расклад был не в нашу пользу. — Как вам будет угодно, прелестная Араки! — Сюн нахмурился. — Хорошо, скажу проще: у вас на борту золото тамплиеров. Я — наследник ордена Храма, поскольку истинный его Храм — это Храм знаний. Поэтому не сердитесь, но именно это золото по праву принадлежит мне. Впрочем, это вопрос не самый важный… — Как мило вы за меня все решаете! — Погоди, капитан! — Касуга прошел вперед. — Если я верно понял, нас приглашают за стол, и кое-что объяснят? Может быть, поговорим не спеша? — Да! — расцвел Изуки. — Именно это я и имел в виду: давайте поговорим не спеша! Присаживайтесь, леди Хикари, господин Акаши, капитан Момои и … — Куроко Тецу, к вашим услугам! — Куроко даже шляпу приподняла. И он во все глаза пялился на Араки. А она ему еще и подмигнула. — Но хочу сказать сразу: я во всем поддержу своего капитана! — А я разве прошу о чем-то противоречащем? — Сюн руками поманил меня к столу. — Ну же, леди! Займите свое место! Касуга и Тецу повернулись ко мне: садись, мол! Да, я должна была сесть, должна была начать переговоры… Но сесть за один стол с убийцей отца моих бывших капитанов? — Пусть она уйдет. — Момои, и ты туда же! — Араки с досадой сорвала с головы свою дурацкую пилотку и швырнула на пол. — Поверь, я сожалею! И не отказываюсь, как видишь… Но именно с моей помощью все можно исправить. Только с моей помощью, Момои, Акаши и остальные. Исправить?! На меня будто наковальня упала: почему я сама не подумала?! Ключ, остров Дьявола! Мы можем вернуться во времени прямо туда, в тот проклятый день, и все исправить! Сейджуро не умрет! Я зашаталась, и Касуга меня подхватил. — Не торопись! Не торопись ни на что соглашаться! — прошептал он мне в ухо. — Сядь, и давай-ка побольше слушать! Мы кое-как разместились за столом. Пришел и Тепей, но ему места уже не хватило, он устроился возле окна. Араки старательно отводила от меня глаза, но ни на грош я не верила в ее искренность. Только постаралась успокоиться. Нужно было понять, что она имеет в виду — «только с моей помощью». Изуки хлопнул в ладони. — Ковахара! Накрывайте, прошу вас — гости наверняка голодны! — Вообще-то, моя команда сыта, — сказала я. Пусть наши припасы и истощились, но мы сюда не побираться пришли. — Так что не очень беспокойтесь. Тем более, что у вас, как я поняла, кормят как в тюрьме, да? — Острог — не совсем тюрьма… — Изуки задумался. — Впрочем, как вам угодно. Однако не все так скверно. Я лишь хотел сказать, что у нас нет ни изысканных кушаний, ни достойного вина. Впрочем, коньяк совсем неплох. Из личных запасов покойного капитана Касамацу, а он знал толк в выпивке! Явился смешной паренек Ковахара, принес железные банки и стал их открывать ножом. Заодно на столе появились несколько фляг и железные же кружки. Все это выглядело крайне странно, но нам ли привыкать к странностям? Я взяла ближайшую флягу и наплескала коньяка нам с Касугой, Хикари, Акаши и Тецу. — Может быть, начнете рассказ? — я откинулась на стуле и отхлебнула из кружки. Как по мне, так вонючая дрянь, и горло дерет похуже рома. Когда это я стала оценивать алкоголь? — Как прикажете! — Изуки закатил глаза, развел изящно руками и выдал что-то на латыни, насколько я поняла. — Вот, в целом, как меня можно охарактеризовать… — Простите, что перебиваю, но лучше бы вам пользоваться английским. — Как прикажете! — повторил он. — Хотя я обожаю латынь. Латынь — язык мудрости! Я происхожу из древнего благородного семейства и с детства был приучен тянуться ко всякому истинному знанию… Впрочем, это не важно. Важно, что я, Изуки Сюн — истинный тамплиер, истинный рыцарь, борец за идеалы всеобщего счастья! Увы, великие державы душат тот слабый огонек свободы, что едва затеплился в Европе… Пытались расправиться и со мной. Я участвовал в польском восстании, но слуги русского трона схватили меня. Я бежал, был схвачен снова… Они отправили полковника Изуки на край света — на Камчатку! И тем сами себе навредили: именно там я встретил Киеси Тепея, моего друга и ученика! Тепей, едва ли не покраснев от удовольствия, поклонился. — Прошло время, и мы сумели объяснить простым русским людям, ссыльным и свободным, но столь же притесняемым, что жизнь может быть совсем иной! Что все человечество может обрести счастье, и есть путь к нему! Мы взбунтовали острог. Губернатора, правда, пришлось застрелить… Но гарнизон не решился оказать нам сопротивление — люди ждут подлинной свободы! Не только на Камчатке — по всему миру люди ждут и готовы пойти за тем, кто укажет им путь! И путь есть, спасибо Киеси — ведь это его предок, по счастливой случайности, служил в канцелярии самого Петра Великого, и имел доступ к некоторым бумагам! Когда основатели Либерталии на острове Мадагаскар пытались получить помощь от русского императора, то немало рассказали ему. К счастью, у Петра Великого не хватило сил и времени, чтобы послать на юг экспедицию. И, к счастью, Киеси Тепей знает, о чем писалось в тех бумагах. Араки откровенно скучала. А вот ее соседу, как мне показалось, речи Изуки не нравились. Я, честно говоря, пока мало что понимала. Покосилась на Тецу — слушает внимательно, глаза горят… Ну что ж, Куроко мальчик умный, может быть, он понимает, куда клонит Изуки? Но Касуге эта речь надоела. — Я прошу прощения, полковник, но вынужден вас прервать! — охотник передвинул ближе ко мне открытую железную банку и подмигнул: можно есть. — Прошу прощения снова, но мы не знаем, кто такой Петр Великий. Возможно, это связано с тем, что мы жили с ним в разные времена? — Само собой! — Изуки состроил печальную гримасу. — Ах, я иногда бываю так рассеян! — Пустяки, это бывает со многими великими умами! — Касуга иногда удается здорово что-нибудь такое ввернуть. И не знаешь: издевается или всерьез? — Нам было бы проще все понять, начни вы рассказ… Ну, например, какому счастливому ветру мы обязаны присутствием здесь Араки? Изуки согласно кивнул и повернулся к авантюристке. Она отставила кружку. — Хорошо, мсье Касуга. Кстати, хочу представить вам моего друга: Фурихата Коки. Это ему я обязана своим спасением. Немец кивнул, недобро покосившись на Касугу. Я поняла, что Араик описала ему Касугу в не самых лестных выражениях. — Коки служил под командой капитана Касамацу, которого, к счастью, с нами нет. Меня подобрали в лесу в тот миг, когда я наткнулась на банду беглых рабов и… Я уже желала смерти, но… Араки помрачнела, и даже губы задрожали, вот только не верила я ей. Не верила и все! То есть про рабов и про скитания в лесу я поверить могла, а вот в искренние слезы Масако — никогда! Такая и лук будет чистить — не расплачется, как говаривал дядя Лао. Зато у Фурирхаты глаза и правда заблестели. И в лицо ей заглядывает, и видно, что по-настоящему переживает. Есть люди с такими лицами, искренними, что ли. Захочет такой человек что-нибудь скрыть, а ты по его лицу все прочтешь. И еще, конечно, выглядел он глупо. А мужчина глупо выглядит в основном, когда влюблен по уши. Впрочем, в этом можно было не сомневаться. Я осторожно покосилась на Тецу и поймала его улыбку. Араки продолжила. — Я не понимала, куда попала и чего от меня хотят. Каких-то бумаг Изуки Сюна… Но в моей семье не было человека с таким именем! Меня пытали. Если бы не Коки, я умерла бы очень быстро — Касамацу был абсолютным сумасшедшим. То мучил меня, то напивался и рассказывал про своего фюрера. Так у меня появился этот шрам… — она коснулась щеки. — И не только этот. К счастью, когда капитан отдыхал, Коки поддерживал меня, как мог. От него я узнала, что спустя много лет Германия поведет за собой народы против… — Араки повернулась к Фурихате и тот подсказал одними губами. Она повторила: — Против сил мирового капитала и против большевистских орд. — Весьма интересно! — Касуга допил и снова потянулся к фляжке. — Я, признаться, очень хотел бы об этом послушать, но сперва хотелось бы понять, как тебя нашли. Потому что эти большевич… В общем, нам эти слова ровным счетом ничего не говорят! Фурихата смерил охотника недобрым взглядом, и тут уж Араки погладила его по руке. — Все просто: они знали, где и когда меня искать. Откуда — нам точно неизвестно, но Касамацу тряс передо мной копиями записок некоего Киеси Тепея, штурмана капитана Изуки, из которых стало известно и о Ключе, и об острове Дьявола, и много о чем еще. Где они их обнаружили и когда, нам тоже неведомо. Их прислали Касамацу какие-то люди, которые занимались секретной работой. Коки многого не знал. — Каюсь… — пробасил Тепей от окна. — Я мог, наверное, оставить такие записки. Но клянусь, пока ничего не писал. — Так напиши обязательно, Киеси! — Араки рассмеялась. — Ведь если не напишешь — за мной не вышлют подводную лодку и не спасут! Эти люди в Германии двадцатого века должны найти твои записки! — Не знаю, как это так получается… — вздохнул Тепей. — Не все понимаю. Налейте-ка мне коньяку, пожалуйста! — Подводная лодка? — Касуга вскинул брови. — Они послали за тобой подводную лодку? Железная, с одним горящим глазом? — Да, — кивнула Араки. — Это ее вы видели на подходе к острову. И там уже была я, но капитан Касамацу был жив и вел нас к острову Дубовый, чтобы отправиться в иное время. Хотя нам привычнее звать его островом Дьявола. — Значит, название, которое придумал Кисе, все же прижилось! — присвистнул Тецу. Я прикинула, сколько прошло времени за этой болтовней. Рета остался за старшего на «Караелле» и, поскольку корабль никуда не переносился, уже должен был начать нервничать. — Постойте-ка! — все-таки я капитан и должна думать о команде. — Время идет, а если Кисе отправится нас искать, может случиться перестрелка. Тем более, уже темнеет. Тецу, ты должен вернуться на «Каравеллу» и успокоить Рету. — Но почему? — Куроко, конечно, не хотелось уходить. — Может быть, полковник Изуки мог бы послать кого-нибудь из своих людей? А ты бы написала письмо. Я мысленно вздохнула. Этот болтун Изуки, кажется, не на шутку заинтересовал Тецу. Да и Араки говорила интересные вещи. Как же: далекое будущее! Наверное, ерзает от желания спросить для меня про Японию. И все же мне хотелось, чтобы именно Тецу присмотрел за Кисе. Тот мог наломать дров: чего стоила случайно взорванная «Леона». — Слишком длинное письмо получится! Иди, Тецу, это приказ капитана. — Приказ капитана! — передразнила Араки и тут же прикусила язык. — Я хочу сказать — ничего не поделаешь, Куроша, поболтаем в другой раз. Этот странный Коки теперь и на Тецу уставился, как бык на красную тряпку. Впрочем, я так же посмотрела на Араки. Прежде чем Куроко ушел, я, конечно, немного пошепталась с ним. О том, чтобы вступать в открытый бой с таким противником, и речи быть не могло — может быть, у них и подводная лодка где-то поблизости? Мне совсем не хотелось получить в своем корабле пробоину от носа «железного кита». И все же приготовиться следовало к худшему. Мы отошли к дверям. — Огни не жечь! Паруса не ставить! В темноте промерять глубину, а потом тихо сняться с якоря, шлюпки на воду — и пусть буксируют «Каравеллу» из бухты! Как рассветет, быстро ищите, где спрятать корабль, тут много островов. Если «железный кит» или еще что-то вас найдет — возвращайтесь. Главное — сохранить корабль. — Как?! А ты? — Не перебивай! Вышлите команду туда, откуда будет видно Дубовый. Мы будем сигналить в полдень. Если один столб дыма — уплывайте немедленно и забудьте обо всем. Значит, пути на остров Дьявола нет. — Мы вас не бросим! Конечно, ни Тецу, ни Кисе нас не оставят, это я знала. Но долг капитана — заботиться о команде. — На корабле много людей, Тецу, и у каждого из них собственная жизнь, и у каждого — одна. Если будет два дыма — смело возвращайтесь, мы договорились. Если три — пусть шлюпка подойдет, не выдавая местоположения «Каравеллы». Значит, придется еще поиграть. Ну, а если дыма не будет вовсе — нас уже нет в живых. — Ты так говоришь, что я сейчас никуда не пойду! — заупрямился Тецу. Это он хорошо умеет. — Пусть идет Касуга! — Кисе не доверяет Касуге и никогда не станет его слушать! Поэтому пойдешь ты, а корабль и золото на нем — единственное, что у нас есть. Больше торговаться не о чем. Да я и сама не доверяю охотнику. Он может сказать так, как выгодно ему! Я люблю тебя, Тецу! И доверяю тебе, иди! - Я тоже люблю тебя. Мы обязательно вернемся за вами! Наконец, мне удалось спровадить Куроко. Но прежде, чем выпустить его, Тепей устроил обыск. — Не беспокойтесь: то что ищете, у меня! — Касуга спокойно достал из кармана Ключ и показал его Араки. — Все в порядке. — Почему бы тебе не отдать его мне? — спросила Араки. — Ну, или полковнику Изуки. — А зачем? — Касуга беспечно пожал плечами и спрятал Ключ обратно. — Все равно только я знаю, как им пользоваться. Изуки и Араки быстро переглянулись. Мне показалось, что этот полковник держит Масако «на коротком поводке» и пытается решить дело миром. Чего-то он очень опасался. Возвращаясь на свое место, я ненароком пнула ногой брошенную Араки пилотку поближе к себе. Потом уронила ложку из странно легкого металла, нагнулась за ней и подняла вещицу вместе с головным убором. Теперь оставалось лишь опустить голову пониже, чтобы глаза не выдали, и сжать под столом в ладони пилотку и фигурку лешего, которую передали мне Акаши с Хикари. Да, волшебный леший был со мной, и я могла выслушать рассказ дурацкой тряпки. Так же, как день назад выслушала рассказ Ключа — Касуга, похоже, и не догадывался, что справиться с подземельем Дьявола я теперь могу не хуже его. Заметил Касуга мои маневры или нет, но стал препираться с Араки из-за того, кто кому больше должен доверять, припомнил, как ему досталось по ее милости у испанцев… Эх, я бы тоже ей припомнила! Но я капитан и должна быть хладнокровной. Я никогда не думала, что будет так: вести переговоры с убийцей отца своих друзей! Волшебный предмет согрел мою ладонь, звуки разговора в домике на острове стали тише, будто я куда-то удалилась, и головной убор моряков из далекого будущего заговорил. Увы, он мало что мог сообщить — вот его сшили, кажется, с помощью каких-то машин. Вот его с тысячами таких же везут на какой-то склад, и я даже не видела, на чем. Потом загрузка в подводную лодку — хотя бы ее я увидела! Но мельком, и разговоры рядом с пилоткой велись на немецком, которого я не знаю. Хотя что-то зловещее мне виделось в этом корабле, в этих мрачноватых людях, в их дисциплине, деловитости… Люди были будто частью машины, так же, как и их корабль. Огромной и страшной машины. Темное, крохотное помещение, куда иногда заглядывали, чтобы взять запасную одежду. Потом, спустя долгий срок, пилотка досталась Араки — вот такое разочарование, она оказалась ее первой владелицей. И, хуже того, нацепила ее на голову совсем недавно, пару часов назад или около того. Подводная лодка уже находилась в 1573 году, и очень скоро обладательница пилотки наблюдала вход «Каравеллы» в бухту. Но кое-что за эти два часа все-таки произошло. Головной убор сидит высоко, видит далеко! Я видела остров почти глазами Араки и сделала несколько важных выводов. Во-первых, команда Изуки совсем невелика. Человек пятнадцать-двадцать. Во-вторых, немцев среди них почти нет: только Ковахара и Фурихата Коки. И, в-третьих, Араки была влюблена в этого Коки! Никак иначе я не могла объяснить ее постоянные взгляды в его сторону. Она сама тянулась к немцу! Вот это последнее открытие меня просто ошарашило. Уж от Араки я такого не ожидала. А еще настоящая фамилия Изуки - Масако. — Ну, хватит! — все это «путешествие» заняло несколько секунд, и когда Изуки крикнул это, я уже опускала лешего в карман. — Хватит! Неужели вы не понимаете, что прежние ваши отношения — мелки и теперь не важны абсолютно?! Мы можем, нет, мы должны привести человечество к счастью! Неужели так важно, кто кому больше причинил зла в прошлом? Освободитесь от прошлого, и пусть сияние великой цели осветит ваш путь! — Прошу вас, полковник, не начинайте снова! — взмолился Касуга. — Подождите с вашими великими целями! Давайте сначала разберемся наконец с вопросом попроще: как вы все тут оказались? — Моя страна ведет великую борьбу! — вдруг мрачно проговорил молчаливый Фурихата. — Ту самую великую борьбу за великую цель, о которой мечтаете вы, Изуки! Но вы не представляете себе, с какими жертвами, с какими усилиями всей нации это связано! Касуга покосился на меня и чуть заметно кивнул. Я поняла: мои глаза вернули обычный цвет. Значит, он все заметил, хитрец. Тихонько сбросив ненужную больше пилотку на пол, я подняла голову в тот момент, когда Изуки опять заладил свое: — Не нужно ждать до двадцатого века! Не нужно тех войн, о которых вы говорите! Ничего не нужно — все можно сделать прямо сейчас, здесь! И Либерталия появится на острове Мадагаскар раньше, гораздо раньше, и на этот раз победит! — Может быть, вы оба выйдете, и продолжите спорить снаружи, а мы тут дослушаем Араки? — предложила Хикари, которая все это время молча наблюдала за братом. Готовая остановить его в любой момент, дабы Акаши не убил Араки. Иначе нам всем придется худо. Однако Акаши даже не смотрел на Масако. — Все остальное нам непонятно и, простите, не нужно. Мы хотим воспользоваться островом, чтобы укрыть корабль и добычу, а ваши цели нам не интересны. Изуки сердито нахохлился, сложил руки на груди и кивком предложил Араки продолжать. Все же он был тут главным. И это тоже показалось мне странным: обычно там, где Араки, всем заправляет именно она. Или дело было в их одинаковых фамилиях? |
Воскресенье, 26.04.2015, 19:37#3
Глава 2 Счастье для всех — Это было страшно, — Араки подвинула к своему Коки кружку, и тот плеснул в нее коньяка. — Нет, Касуга, не смотри на меня так! Я сейчас не о том, что меня пытали. Я говорю о другом страхе… Будто вокруг меня были не люди, а какие-то другие существа. Всем, кроме Коки, на меня было просто наплевать. Женщина я или мужчина, из какого времени, умоляю их или ругаюсь — все равно! Капитан Касамацу хотел исполнить приказ. Я могу это понять… Коки, он был совершенно сумасшедшим, как и большинство команды! Ты ни в чем не виноват. «Так, так! — отмечаю про себя. — И все-таки Араки вывернула эту подводную лодку наизнанку, раз от команды почти никого не осталось, а этот Коки сидит рядом с ней! Ловка, ничего не скажешь». — В лесу мне приснился странный сон, будто бы какая-то женщина дарила мне и Алека русалок с просьбой передать его Изуки. И капитан Касамацу, и его люди тоже хотели узнать что-то о бумагах Изуки. Но я просто не знала, что им сказать! Даже соврать ничего толком не могла — как врать, если не знаешь, о чем врешь?! — Да, это для тебя удивительное событие! — хмыкнула, появившаяся из ниоткуда, Алекс. - О, Момои, ты теперь капитан! Поздравляю! Извини, сестрица, были неотложные дела, - сказав это, Алесандра встала рядом с Тепеем. — Помолчи, Алекс! — Араки выпила и щеки ее покраснели, заблестели глаза. Я подумала, что пить сегодня больше не стану — не хочу так выглядеть. — Если бы не Коки, я не пережила бы тех первых нескольких дней. Она нервно провела рукой по шраму на щеке и у Фурихатынервно дернулась щека. Мне подумалось, что именно этот шрам, возможно, стоил жизни капитану Касамацу и его команде. Появление Гарсии не удивило меня. После пережитого, меня уже ничего не удивляло. — Когда Коки понял, что происходит, он попытался помочь мне. Он рассказал, что лодка послана за мной, что на основании найденных спустя века записок Киеси Тепея, штурмана Изуки Сюна, стало известно, где и когда меня искать. Но там же было сказано, что бумаги Изуки, ведущие к какой-то очень важной для Рейха — так называется в будущем Германия — тайне, находятся или при мне, или я уже где-то их спрятала, чтобы через годы передать информацию о них непосредственно Изуки! Хмуришься, Момои, трудно укладывается в голове? А представь, каково было мне! Да если бы мне предложили выбор, я бы вернулась к тем беглым рабам или сразу к инквизиторам! К бумагам должен был прилагаться некие «предметы «Р», исполненные в виде фигурок русалок», так было записано у Касамацу. По вашей милости, у меня этих «предметов «Р»» уже давно не было. Все, что я могла им сказать, это что русалки, видимо, находятся у капитана Коганея. Но где его искать? Вдобавок у Касамацу были серьезные проблемы. Ключ, с помощью которого мы переносились во времени, не вечен, его можно использовать лишь двенадцать раз. Касуга знает это. Кстати, сколько раз еще можно использовать ваш Ключ? — А сколько — ваш? — усмехнулся Касуга. — Давай-ка потом об этом. Какие там еще проблемы были у вашего Касамацу? — Он не мой. Он уже ничей! — Араки хищно усмехнулась. — Вторая его проблема — горючее. Подводные корабли ходят с помощью особых двигателей, не используя паруса. Они передвигаются со страшной быстротой, но им нужно горючее — так называется вода, которую пьют эти машины. Особая вода, которую можно получить только в том времени, где эти машины построены. «Снова машины! — подумала я. — Там не корабли, там машины! Не люди, а машины! Страшное какое-то времечко. Наверное, Араки не врет, что перетрусила». — Я знала кое-что еще, из того сна. Правда это или нет — понятия не имела, но во сне говорилось о друге из Москвы, который поможет Изуки. Я решилась и сообщила Касамацу об этом друге, о том, что бумаги, наверное, у него. К тому времени от моего друга, — Араки положила руку на плечо мрачного Коки, — я уже знала, кто такой Изуки Сюн, в какие века он жил, и знала, что в Москве он был один раз. Тогда и угодил в Камчатский острог. Я не знала, что там полковник встретит Киеси, который и передаст ему недостающую информацию о тайне тамплиеров, но больше мне просто нечего было сказать! — Бумаг никаких не было! — пожал плечами Изуки. — То есть были бумаги тамплиеров, которые я нашел самостоятельно, и были бумаги в канцелярии Петра Первого, но ни тех, ни других у меня в остроге не имелось. Впрочем, какая разница? — Никакой, — кивнула Араки. — Теперь — никакой, вот только для нас история такая штука, что все еще может иметь значение в будущем. Тепей, я прошу вас, напишите в своих записках, что бумаги были у меня! Или что я знаю, где они! Пусть уж меня найдет Коки в лесу, пусть мучает Касамацу, я согласна, не нужно больше ничего менять. — Ладно! — кивнул Киеси. — Я для памяти сегодня же запишу. — Касамацу ничего не оставалось, как поверить мне, — продолжила Араки. — Но он оказался перед тяжелым выбором. Ключу, который у него имелся, оставалось «повернуться в замке» всего два раза. А когда лодка отправлялась из двадцатого века, «поворотов» было четыре — дело в том, что по непонятным причинам моряки оказались в каком-то совершенно другом времени, не в 1573 году. — Не слышал об этом! — вскинулся долго молчавший Изуки. — И в какое же время вы угодили, господин Фурихата? — Мы не знаем, — мрачно ответил немец. — Пошли на юг, но не увидели на берегах поселений. Только аборигены! Никаких кораблей. Мы вернулись на Дубовый, только зря потратив горючее. Склад на острове удалось создать заранее, но мы не контролировали эту территорию. Пришлось сделать его подводным, и вмешал он не так много… Проклятые канадцы! — Канадцы — это жители здешних мест через много лет, — пояснила Араки. — Они воевали на стороне врагов Германии. Так вот, судя по всему, подземелье Дьявола разрушается. И в двадцатом веке этот механизм работал уже плохо. После того, как со второй попытки удалось найти меня, на Ключе остался всего один запасной «поворот». Большая часть команды хотела вернуться в свое время. Но Касамацу больше всего хотел выполнить приказ. Даже не знаю, отчего он так поверил мне. Наверное, потому что с каждым днем сходил с ума. Бормотал что-то о величии смерти, о Валгалле… Он обманул своих людей, и вместо двадцатого века мы попали в 1771 год, последний год пребывания Изуки в остроге. Подводный корабль взял столько горючего, сколько мог, и пошел в Азию кратчайшим путем — через Северный Проход. Что такое этот «Северный Проход», я знала, так же как знала, что его долго искали, да никак не могли найти. Всей Европе, кроме разве что испанцев и португальцев, хотелось попасть в Китай и Японию кратчайшим путем — обогнув с севера Америку. Только все экспедиции кончались ничем, упирались или в землю, или в непроходимые льды. — Это не тот Северный Проход, который искали в ваши времена, — пояснил Фурихата. — То есть, тот… Но для ваших кораблей — совершенно непроходимый. И наше путешествие было смертельно опасным. Касамацу полностью свихнулся, все мечтал преподнести фюреру лично оружие возмездия. Хотя кто сказал, что у Изуки было это оружие?! Мы тысячу раз могли погибнуть, лодка получила повреждения. А ведь у нас были лучшие, секретные для обычного флота карты… И все же мы обошли Канаду с севера и через Берингов пролив вышли в Тихий океан. Единственное, что меня радовало — Касамацу оставил Араки в покое. — Но не навсегда, конечно, — женщина еще выпила коньяка. — Прости Коки, но я не понимаю, как можно проводить на этом корабле столько времени! Мы часто плыли под водой, ниже льдов… В вечной темноте! Знаешь, Момои, я скучала по «Каравелле». — А «Каравелла» по тебе не скучала! — отрезал Акаши, схватившись за нож. Но юноша вовремя был остановлен сестрой. Давно уже было темно. Где теперь мой корабль, сумели ли его тихо отбуксировать прочь от острова? Судя по тому, что новостей от команды Изуки не поступало, пока мой план удавался. Акаши продолжил. — Насколько я понимаю, вы освободили Изуки из этого Камчатского острога? — Нет, Сюн успел сбежать сам — наше путешествие продлилось дольше, чем планировал Касамацу, — вот теперь я поняла, почему шрам на щеке Араки выглядел давно зажившим. Для нее прошло куда больше времени, чем для нас! Как понять это, как уложить в голове? — Мы высадили десант, который сообщил нам все новости. Шпеер едва не застрелился. Мы погнались за Изуки, приблизительно зная его маршрут. И нагнали его вовремя. — Мне всегда везет! — хохотнул довольный полковник. — Много мы пережили опасностей в тех морях. Команда состояла в основном из людей непривычных к морским путешествиям, да и пакетбот, который нам удалось захватить, не годился для океана. Но мне всегда везет! Мы справились с бунтовщиками, мы пережили бури, нападения туземцев на лодках… До Макао оставалось совсем немного, там я рассчитывал на содействие португальских властей. Дальше путь на Мадагаскар был открыт, а уж там бы я знал, что делать! То есть думал, что знал, до встречи с Араки. Все было хорошо. Но потом, на острове Формоза, где мы всего лишь хотели пополнить припасы, нескольких моих людей убили местные жители. Я должен был покарать убийц моих друзей! — глаза Изуки потемнели. — Разбираться, кто именно был виноват, и разыскивать их времени не было. Я с небольшой группой людей высадился на берег, где мы сожгли две ближайшие деревни. Провиант уже был на корабле, когда на нас напали люди тамошнего начальства. Случилась перестрелка, нам пришлось бежать, и в темноте мы потеряли свой корабль… Нам пришлось туго, однако ночь мы продержались. А утром у берега показалась подводная лодка — в надводном положении, конечно. Да, должен признать: появление на рассвете этого железного судна, расстрелявшего китайцев из чудо-оружия произвело впечатление! Мы, само собой, вынуждены были сдаться. Со мной было только двенадцать человек. «Значит, их еще меньше, чем я прикидывала! — обрадовалась я. — В темноте или тесноте на корабле мы вполне могли бы справиться с ними, несмотря на скорострельное оружие! Особенно на корабле — мы знаем «Каравеллу» как свои пять пальцев. Погасить огни — и все чужаки станут беспомощны против наших сабель!» — Тут уж допрашивать стали меня! — хмыкнул Изуки. — Впрочем, я-то сразу им сказал, что либо не буду говорить вовсе, либо меня введут в курс дела. Касамацу понял, что я не шучу, и рассказал мне, чего хочет. Оказывается, его командование полагало, что в моих бумагах есть средство покорить мир. Что ж, если я когда-нибудь напишу эти бумаги, то такое средство в них и правда будет! Только не сверхоружие, а идеи. Идеи свободы, подкрепленные тайным знанием тамплиеров. Вот зачем нужно ваше золото! Он простер ко мне руки, будто к чему-то призывал. Я снова не поняла, к чему. Лично я, как и мои друзья, свободны. И тот, кто на нашу свободу посягает, пусть будет готов умереть. Другие живут иначе? Что ж, это их выбор. Я не собиралась заботиться о свободе всего человечества. Тем более, что знаю я это человечество: дашь свободу испанцам — вырежут индейцев, дашь свободу индейцам — примутся за испанцев. Какая тут может быть свобода? Свобода — для избранных. Для тех, кто не воюет ни с кем и одновременно воюет со всем миром. Но излагать эти мысли Изуки мне пока не хотелось. — Другого оружия нет и быть не может, оно просто не нужно! — Изуки теперь обращался к немцу. — Когда я достигну своей цели, на всей Земле установятся справедливые законы, мы развеем тьму невежества, и люди сами станут управлять своими жизнями! Войны, от которой вы так счастливо убежали, просто не случится! Так помогите же мне. Судя по лицу Коки, он не считал свой «побег с войны» счастьем. И вообще Изуки ему, кажется, не нравился. Но он любил Араки, а Араки слушалась полковника. Я почти полностью поняла, как обстоят дела, но несколько вопросов еще оставалось. — Капитан Касамацу доставил вас и ваших людей на Мадагаскар? — спросила я. — Так что там спрятано тамплиерами? Неужели… — Касамацу доставил нас на Мадагаскар, потому что я обещал ему, что там он получит то, за чем и отправился в прошлые века — оружие! — Изуки встал и заходил по комнате туда-обратно. — Оружие для бушующей где-то в будущем великой войны, в которой принимает участие весь мир… Интересно, теперь, когда миссия Касамацу закончена, так же как и его земной путь, а я на пороге исполнения своего плана — эта война все еще существует? Или, если вы, Фурихата, сейчас перенесетесь туда, ее уже нет? — Я был на этой войне, — мрачно сказал Коки. — И никуда она не денется, Изуки. Такая война не денется никуда. Вы фантазер. — Да как вам угодно! — поляк немного обиделся и снова подошел к нам с Касугой. — Милая Момои, уважаемый Касуга! Когда-то в юности я, жадный до знаний, встретился с одним удивительным человеком. Он был одним из последних либери, граждан республики Либерталия, созданной на Мадагаскаре. Я сразу удивился — почему там? Почему именно на этой далекой земле европейцы решили выстроить первое свободное государство? — Потому что Мадагаскар чертовски удобно расположен! — может, я и не бывала в тех морях, но карты видела. — Если иметь там хорошо укрепленную базу, можно захватывать португальские корабли. А они везут товары из Индии, Японии, Китая! Сказочно богатым можно стать очень быстро. Потому португальцы и не пускают никого за мыс Доброй Надежды на юге Африки — в тех морях они нападают на всех, хуже чем испанцы в Карибском море. — Ну, это в вашем времени, милая Момои… В том, которое я могу назвать своим, величайшей морской державой является Англия. Ходят там и французские, и голландские корабли, но зачем же сразу — грабить? Можно просто взять налог. — Ага, как губернатор Тортуги! — хохотнул Касуга. — Он тоже берет налог с награбленного. А те, кто ему платят, тоже берут налог — с тех, кто грабит индейцев и плантаторов. — Да не надо никого грабить! — запротестовал Изуки. — Хотя в чем-то вы правы… Нашлись среди либери и такие, которые занимались пиратством. Но смысл республики Либерталия совсем в ином! И рухнула она всего лишь потому, что один из секретов, оставленных тамплиерами, не был ими раскрыт. Основатели Либерталии не смогли найти Храм. А находится он именно там, на Мадагаскаре. Так, Киеси? — Именно так, полковник! — Тепей подошел к нам сзади и приобнял за плечи. Мы с Касугой отшатнулись в разные стороны. — Да нет, я просто… Вы же теперь с нами, понимаете? Вам Изуки еще такое расскажет — закачаетесь! Это же счастье для всех! Вы поймете, и мы подружимся! А я видел копии писем, что эти либери Петру нашему писали. Там все сказано: есть Храм, его строили тамплиеры, для этого Храма и золото им было нужно, и другое богатство. Когда в Европе это поняли монархи, то убили рыцарей Храма. Но тайны они не выдали! Только либери ее знали. И кое-что рассказали Петру Алексеевичу, когда просили помощи и дело совсем плохо стало. Эх, жаль, не получилось у него экспедицию снарядить, погибла Либерталия. — Свобода, равенство! Все трудятся наравне — вот принципы их республики! Белые, туземцы, все! И женщины имели права! — до моего лица долетели капли слюны изо рта раскричавшегося полковника, и я демонстративно утерла лицо рукавом камзола. Изуки чуть смутился и достал из кармана платок, промокнул губы. — Их погубили. И либери не смогли защититься — ведь в Храм они так и не попали. Но совместив то, что знал я, и то, что рассказал мне Киеси, нам почти все стало ясно. Вот только должен был быть еще какой-то «ведущий предмет» для входа в тайную бухту. Иначе ее не найти… Возвращаясь к капитану Касамацу, — Изуки взял себя в руки окончательно и снова зашагал по комнате. — Хоть «ведущего предмета» у нас и не было, я все равно собирался попытать счастья на Мадагаскаре. Туда я и направлялся, бежав с товарищами из острога. Корабль с оставшимися беглецами остался там, у берегов Формозы — я не мог позволить немцам захватить и их. А мы поплыли вперед… Чертовски быстроходная штука эта подводная лодка! Особенно если плыть над водой. Жаль, требует горючего… Внутри лодки тесно. Среди немцев никто не владел русским, с Араки я мог перекрикиваться по-польски. Я понял, что оказался под началом сумасшедшего капитана, который совершенно не разделяет моих идей. Я понял, что не имею права показать Касамацу даже часть пути к Храму тамплиеров. Киеси и другие полностью поддержали меня. Но самое главное — я узнал от Араки, что такое «ведущий предмет»! — Почему-то я, кажется, уже догадалась, — сказала Хикари. Касуга хмыкнул, качнул в ее сторону кружкой и выпил. — Должна вас разочаровать, Изуки, у нас нет русалок. Сама бы с ним не рассталась, но так уж вышло. — Русалки! — как-то благоговейно произнес Изуки. — Много ходит историй о чудесных предметах, но мне нужны только эти… Русалки — единственное, что может показать вход в тайную бухту. А в ней — Храм. Либери искали его долго, у них было время. Нет, если они не нашли, то и нам без русалок не добраться. — Да вы сами-то хоть знаете, что может в этом Храме находиться?! Тамплиеров давно нет, может, там пусто. — Там, надо полагать, их золото, — сказал Касуга. — Хотя уверенным быть нельзя. Часть оказалась в Америке, часть на острове Дубовый, но где их настоящие богатства… Да, если бы у нас были русалки, стоило бы наведаться в этот Храм. Я бросила быстрый взгляд на Изуки и увидела, что он смотрит на Касугу с ненавистью. Но он тут же изменил выражение лица. — Пираты! Вы все сводите к грабежу! Впрочем, я рад, что хотя бы заинтересовал вас Храмом. — Как вы избавились от команды Касамацу? — Нам помог господин Фурихата, — Изуки поклонился в сторону хмурого немца. — Он переговорил с малышом Ковахарой, вы его видели. Вдвоем они могли справиться — руководя нами. Малыш Ковахара очень боится той великой войны и с удовольствием с нее сбежал! Был еще один парень… Но он погиб. Когда мы оказались возле Мадагаскара, капитан поднялся наверх, руководить пополнением запасов воды. Господин Фурихата своей властью приказал остальной команде построиться на палубе, они стали выходить через люк, и тогда… — Изуки резко присел. — Тогда мы погрузились! Совсем без выстрелов не обошлось, но и проблем особых не было — лейтенант успел тайком вооружить кое-кого из моих людей. Так что спустя несколько минут часть команды Касамацу была мертва, а другая часть, большая, барахталась в воде! Возможно, кое-кто смог добраться до берега. Хотя я в этом сомневаюсь. Не грустите, Фурихата! Вы сделали великое дело, помогая нам! — Я помогал Араки! Немец сидел бледный, как смерть, и я поняла, что Изуки зашел слишком далеко. Коки предал своего капитана и — что еще хуже — свою команду. И свой корабль, передав командование Изуки. Эх, мне бы такой корабль! Я вспомнила, как чувствовала жуткое ощущение людей-машин, изучая с помощью лешего головной убор Араки. Может быть, Коки думал даже не о том, что предал друзей, а о том, что предал машину, частью которой являлся? — Я сделал это ради Араки! — повторил Коки, и она обняла его. — Больше никаких причин предавать отечество у меня не было! Если бы не Араки, я бы не сделал этого! Патриот! Я вспомнила, что я сама такая же патриотка: ради величия Японии отдала русалок Коганею. А вдруг русалки и в самом деле привели бы нас к золоту тамплиеров в куда большем количестве, чем то, что лежало у нас в трюме? Мне стало досадно. Что ни говорите, а погоня за золотом придает жизни какой-то особый азарт. Пряности, табак, шелк — все это ценные грузы, но вот такого азарта, когда добываешь их, не чувствуешь. В чем-то Изуки был прав, когда говорил, что это совсем особый металл. — Пожалуйста, попросите его успокоиться! — Изуки подсел к нам с Касугой и налил всем коньяка. — Слезы, надо же! Солдат называется. Рука Коки легла на кобуру, но так и не расстегнула ее. Араки гладила немца по голове. Полковник совершенно спокойно повернулся к Фурихате спиной, но его верный приятель Тепей, да и Алекс тоже, глаз не спускал с Коки. И за поясом Тепея был маленький пистолет. — Чтобы найти русалок, нам пришлось вернуться сюда и встретить вас! — Изуки поднял кружку, приглашая нас с Касугой выпить. — К тому же по некоторым расчетам выходило, что вы привезете золото тамплиеров… А вдруг в Храме как раз его и не хватает? Вот почему я сказал «мое золото». Если оно не понадобится — оно ваше! Но если понадобится… То лишь на время. И потом, вы же сами сказали, что Мадагаскар — прекрасная база для морского разбоя. Что ж, можете заняться этим и заработаете куда больше. Но я уверен, когда вы поймете нашу цель, вы примкнете к нам. — Хикари же сказала: русалок у нас нет. Они у Коганея, и как его отыскать в океане, я понятия не имею. Может быть, он на пути в Англию. Может быть, продолжает пиратствовать. — Надо отыскать, — твердо сказал Изуки и посмотрел мне в глаза. — И это не все. Мы едва дотянули от Мадагаскара обратно. Проклятое горючее кончилось! Недоделанная какая-то штука, эти подводные лодки. — Мы совершили кругосветное путешествие без дозаправки! — обиженно воскликнул Коки срывающимся голосом. — Ни одно судно в мире на такое не способно! Наша лодка — опытный образец, она совершила подвиг, и не смейте ругать тех инженеров и рабочих, которые создали это чудо! Они совершили подвиг для нации! А я… Я погубил все их дело! Он забормотал что-то по-немецки, уже откровенно рыдая. Араки налила ему едва ли не полную кружку и заставила выпить. — М-да, — Изуки неодобрительно покачал головой и негромко добавил: — Вот пример человека, не умеющего принять свою судьбу. С другой стороны, будь он покрепче, моя родственница не смогла бы его обработать. Мне жаль Коки, мне жаль тех, кто погиб — но что такое судьба нескольких людей по сравнению с судьбой всего человечества? Мне такая логика совершенно не понравилась. Так же как и наши приятели в целом: хороша компания! Сумасшедший Изуки, который и друзей, наверное, легко продаст за «судьбу человечества», сентиментальный до соплей Фурихата, хорошо нам известные стервы Араки и Алекс… Тепей производил впечатление самого нормального здесь человека, но, кажется, был совершенно предан Изуки. — А вы уверены, что именно вы вершите судьбу человечества? — Касуга усмехнулся Изуки в лицо. — Знаете, после некоторых событий в моей жизни я сильно сомневаюсь, что к судьбе человечества имеют какое-то отношение люди. Черные! Я совсем забыла о них. Забрать у Коганея русалок означало снова оказаться в игре, ведомой Черными. Игре, которую мы не знали и не понимали. Близился рассвет. И сколько же костров, черт побери, мне разводить для Тецу и Кисе? |
| |||
| |||
